«Кубинец» из Семеновки: в глубинке Камышинского района День защитника Отечества отмечает участник секретной операции Генштаба СССР

Дядя Коля, как по-семейному отрекомендовала его глава Семёновского сельского поселения Наталья Караваева, – Николай Алексеевич Трохлиб. В молодости довелось ему побывать в дальних краях, где растут пальмы и в волнах плещутся «усатые русалки». Так иногда называют ламантинов, обитающих у острова Куба. По легенде, моряки, долгое время проводящие в плавании без женского общества, увидев издали этих гигантов с хорошо развитыми молочными железами, принимали их за девушек…

Сразу оговорюсь, наш земляк – не в числе тех, кому пригрезились сказочно-сексуальные картины. Ему есть чем поделиться и без небылиц: в 1962 году он стал участником секретной инициативы Генштаба СССР по скрытному размещению на Острове свободы военных подразделений с ядерным оружием. Чтобы дезинформировать противника, любознательным из числа военнослужащих тогда сообщали, что груз отправляется на Чукотку. Отсюда и возникло кодовое название операции – «Анадырь»…

На дворе стоял 1962 год. Соединенные Штаты применили экономическую блокаду, чтобы лишить кубинцев права самостоятельно определять свою судьбу. И в СССР приняли решение «под носом» у политических оппонентов развернуть группировку стратегических ракет. Как показало время, это решение было правильным и своевременным: государственный суверенитет Кубы был сохранён,  стратегическая угроза ей и СССР со стороны американских ракет «Тор» и «Юпитер» устранена, а мир отодвинулся от ядерного коллапса.

В круговерть этих глобальных событий, продиктованных в том числе желанием Никиты Хрущёва «засунуть ежа в штаны американцам», оказалась судьба простого парня Николая Трохлиба. Когда слушаешь его, невольно задаёшься вопросом: «А что, так можно было?» 

До кульминации Карибского кризиса оставалось чуть-чуть...

– В армию нас, троих парней из деревни Сосновка Житомирской области, забрали в один день, – вспоминает юность Николай Алексеевич. –  Никто из мужчин ничего не объяснял, не советовал, не подсказывал. Меня ж воспитывала только мать. Таким, как я, безотцовщине, в отличие от детей начальников, даже паспортов не давали. Как подрастали – шли работать за трудодни в шахту или на поле.  Отрабатывали весь день на жаре, скашивая сено на 40 сотках, и им ставили одну «палочку». Потом выдавали за неё 200 граммов хлеба. Главной моей мечтой тогда было сесть за стол и наесться досыта – хоть тёмного, хоть белого. Взять бы кусок побольше, тёплый, поджаренный, душистый.

… Ну так вот, о службе… Привезли нас в Ленинград. Потом по дивизионам вокруг города распределили. А на другой день отправили изучать какие-то кабели, аккумуляторы… Думаю: «Зачем мне это?» Но всё про МКБ (местный кабель бронированный) старательно запоминаю.

Вскоре приехал какой-то майор и устроил мне экзамен. Я всё правильно ему ответил про технику, грамотно рассказал, чем постоянный ток от переменного отличается. И в тот же вечер меня с двумя другими солдатами отвезли в порт…

Помню, подъезжали к Нахимовскому училищу, офицеры оттуда подсели. А в порту нас всех погрузили на корабли. Мы тогда заметили, что, кроме людей, отправлялись ящики с ракетами. Я почему-то думал, что точкой прибытия будет полигон Капустин Яр.  Держали нас, в основном, в твиндеках (помещениях между палубами), без надобности выходить наверх не разрешали.

Ихтиандр поневоле

По словам рассказчика, везли их долго, примерно около месяца. В пути у Николая открылась тяжелейшая морская болезнь. Неделями его сильно тошнило, просто наизнанку выворачивало. Так продолжалось до тех пор, пока «извержений» не выдержал боцман. Он закинул на плечи новичка мешок соли и заставил того с поклажей ходить по палубе. «Полчаса я туда-сюда походил, и желудок «завязался», – до сих пор удивляется специфичности лечения собеседник.  

Рассказывая, он улыбался, впадал в мгновения замешательства, решая, как лучше донести свою мысль, отпивал глоток чая из стоявшей на столе чашки. Вместе с ним менялось и ожидание другой «сценографии» истории. Думалось, вот-вот в ней появятся пальмы, крокодилы, меднокожие кубинцы с сигарами в зубах и бокалами рома.  А ничегошеньки не было. Невольные участники секретной операции и рядом с экзотикой не стояли. Каждый выполнял на острове свой фронт работ, дальше ни-ни. Даже охрана объектов состояла сплошь из советских военнослужащих, дабы исключить неблагонадёжных их местных. 

– Я всё думал, что мы на полигоне. Нас же безо всяких объяснений сразу в автобус погрузили, повезли в штаб, – продолжил вспоминать Николай Алексеевич. – Наутро назначили меня начальником дизельной электростанции и отправили вместе с товарищами кабели собирать. Я всё грамотно, как учили, соединил, моторы запустил… Вопросов не задавал, ведь перед этим писал расписку о неразглашении военной тайны и по молодости верил, что за «отступничество» расстреляют.

Открылось всё, когда Николай допустил ошибку, а командир его отругал:

– Ты что творишь?! Ты в России, что ли?

– А где ж я?..

– Ну и «чудо». Смотри в оба, ходи тише воды ниже травы…

На грани третьей мировой

Знать подробностей операции и осознавать опасность обстановки, в которой находился, Николай Трохлиб не мог. Он только слышал, что вокруг всё гремело, трещало. Мужчины постарше обсуждали между собой стрельбу и возможности пуска ракет. Офицеры радовались удаче – был сбит американский самолёт.

Благодаря рассекреченным архивам сейчас уже можно по датам установить последовательность тех событий:

«22 октября 1962 года президент США Джон Кеннеди в своём выступлении по телевидению потребовал от СССР вывода ракет и объявил об установлении военной блокады Кубы. В ответ на ультиматум Никита Сергеевич Хрущёв от имени советского руководства потребовал гарантий, что на Кубу не будет посягательств со стороны США и что с территории Турции будут выведены американские ядерные ракеты «Юпитер». В результате неуступчивости обеих сторон мир был поставлен на грань ракетно-ядерной войны. Своего апогея напряжённость достигла 27 октября 1962, когда над территорией Кубы советской ракетой был сбит американский разведывательный самолет У-2. К этому времени 51 рд (генерал-майор Стаценко И.Д.) была приведена в готовность к боевому применению и способна нанести ракетно-ядерный удар 24 пусковыми установками» (из архивов Минобороны РФ).

В письмах матери Николай Трохлиб писал, что всё складывается прекрасно: служится ему легко, отдыхает и питается он полноценно. О трудностях умалчивал, да и не пропустила бы цензура такой корреспонденции. Радовался ответным весточкам (мать была неграмотной, за неё писал приветы кто-то из деревенских) и немудрёным посылкам, передаваемым солдату после тщательной проверки содержимого. Так прошло, по расчётам Николая, месяца три. После он вернулся на Родину.

Непризнанные

Как же отблагодарила страна Николая Трохлиба и других участников стратегической операции «Анадырь»? Вручением медали к 20-летию победы над фашистской Германией, грамот и причислением к категории воинов-интернационалистов.  Но до настоящего времени «кубинцы» не признаны ветеранами боевых действий (мол, были в служебных командировках всего-навсего), поэтому никакие льготы на них не распространяются. Если честно – обидно. Ведь, участвуя в событиях на Острове Свободы, советские военнослужащие уже одним своим присутствием предотвратили очередную мировую войну.

А наш 84-летний герой не унывает. Живет в Семёновке в Камышинском районе, со смехом вспоминает, как после армии приехал в село к родным и увидел ЕЁ – свою Валентину. Потанцевали вместе в клубе на Новый год, погуляли. «Красивая она у меня была на лицо и в обхождении приятная, – говорит Николай Алексеевич. – Потому я, долго не раздумывал, замуж позвал». Второго января молодых чин-чином уже расписали в сельсовете. Но это уже совсем другая, не «кубинская» история.

И несмотря на несправедливость по отношению к людям, служившим в опасном месте, дышится после таких встреч легко, работается в охотку. Наверное, потому что они искренни. 

Елена Кулыжкина, газета "Уезд" Камышинского района

Фото автора