Гроб с телом покойного героя СВО сначала отвезли в Суровикинский район, а затем в Камышин: почему родные бойца «не поделили» похороны
Читайте также:
В редакцию V1.RU обратилась семья Поповых из станицы Нижний Чир Суровикинского района. По словам Татьяны, в их семье трое родных дочерей и четверо приемных сыновей. Сама она — соцработник, а ее супруг профессионально занимается рыболовством.
— Когда Вове было 7 лет, его родителей лишили прав, — рассказала приемная мать Владимира Лихолетова. — Там с алкоголем история связана. Он сначала был в интернате в Тормосино, потом его в интернат Нижнего Чира перевели. Когда ему исполнилось 10 лет, мы его и еще одного мальчика забрали из интерната. У второго ДЦП. С тех пор мы их воспитывали. Мама периодически и сестры появлялись в жизни, но только по телефону. Каждое появление на него влияло. Ему объясняли, что его забрали потому, что мама у него бедная. Но если так рассуждать, у нас полстраны люди бедные.
По словам Татьяны, Владимир сразу начал называть ее и главу семейства мамой и папой.
— Мы научили его всему, что сами знали и умели. Мы знали, что он курит, но он в 19 лет даже прятался. Я думаю, он так уважение свое проявлял к нам. Мы не лезли в его отношения с родными, старались мир и спокойствие поддерживать. После их периодических появлений у него возникали эмоции, переживания, — вспоминает женщина. — Он мечтал вернуться в семью. Но чем старше становился, тем больше эта мысль всё больше уходила на второй план. Последние несколько лет про это разговор не шел. Он не утверждал даже, а спрашивал: «Когда мне 18 лет исполнится, можно я съезжу к ним в гости и вернусь к вам?» Он понимал, что после 18 лет мы не обязаны за ним ухаживать. Но, когда ему стукнуло 18, он отказался возвращаться в свою семью. И до армии у нас он полгода еще жил. Но, конечно, мы были не в восторге от того, что он туда рвется — в армию.
В армии юноша подписал контракт — служил в воинской части Камышина, в мотострелковых войсках,
— Он участвовал в двух парадах 2 февраля, 9 Мая. Я знаю, что на присягу к нему мама приезжала. По его словам, она больше не появлялась. Хотя живут в Волгограде на Тулака. Потом подписал контракт, и его отправили на передовую в Донецкую область. Он говорил, что он минометчик. Звание — рядовой.
Всё время службы он был на связи с приемной семьей, но в сентябре неожиданно пропал.
О том, что Вова погиб, мы узнали
— Получилось так, что нам сначала дали согласие похоронить его у нас, — сообщила Татьяна. — Сутки гроб стоял дома. Приходили педагоги, из военкомата, мы прощались с ним. Обидно, что нас не сочли родителями. Очень обидно, что закон на стороне родственников, которые не принимали участия в его воспитании. Хотелось бы, чтобы на нашем опыте другие родители-опекуны, когда получается так, что ребенок уходит куда-то служить, чтобы они подтверждали свое родство.
Женщина уверяет, что они не претендуют ни на какие выплаты, хотя имеют право. Татьяна хочет, чтобы орден Мужества, который собираются присвоить Владимиру посмертно, передали либо им, либо в интернат, потому что именно ее семья и сотрудники образовательного учреждения занимались его воспитанием.
— Мы просто хотели, чтобы наш мальчик был рядом похоронен, чтоб мы могли помянуть его, — добавила женщина. — В итоге его в Камышине похоронили. Не знаю, приезжали его родственники туда или нет. Мы уже не в состоянии были ехать. Я уверена, что никто за его могилой не будет ухаживать и ездить туда.
Журналистам V1.RU также удалось связаться с сестрой Владимира Лихолетова — Мариной. По ее словам, она всегда поддерживала отношения с братом, а похоронили его в Камышине по его просьбе при жизни.
— Его похоронили в Камышине, потому что он говорил, что ему нравится Камышин, и он собирался после СВО вернуться жить туда, — утверждает сестра покойного. — Говорил, что, даже если умрет, хочет остаться в Камышине. Нам сказали, что в Волгограде позже передадут посмертный орден Мужества. У него я не одна сестра, нас больше. Просто мы ни с кем не общаемся уже лет 12. У нас маму из-за отца лишили родительских прав. Он выпивал. Очень много. А мама глухонемая. Несмотря на запреты опекунов, мы с братом хорошо общались. Они были настроены, чтобы мы не поддерживали связь, но мы общались. Он наш единственный брат.
Сама Марина, к слову, после лишения их родителей прав каким-то образом всё равно осталась в семье. Ее, в отличие от Владимира, в интернат не забрали.
— Вот так работает государственная система. Вот и делайте выводы, ради чего это всё было сделано? Может быть, это в целях коррупции? Когда забирают детей, опекунский отдел получал какую-то премию или надбавку к зарплате, — предположила волгоградка. — Вова вообще пошел в обычную школу. А когда его опекуны забрали, они его поместили в коррекционную школу, где все отсталые. Ну если его в армию взяли, конечно, он не отсталый. Если бы я не имела прав на брата, со мной бы никто не связался. Мы и тест ДНК отправили, и все данные дали, чтобы опознать его.
По словам сестры погибшего, им пришлось буквально добиваться, чтобы тело Владимира забрали у приемных родителей.
— Мы купили всё для его похорон. А что делает опекун? Она одним звонком всё переиначивает — тело везут в Нижний Чир, — сообщила Марина. — Мы весь Волгоград, область и Камышин поставили на уши, потому что это незаконно. Потому что опекуны после 18 лет ему чужие дядя с тетей. Чтобы продлить права над опекаемым, это нужно заверять нотариально. А они по факту своровали тело. Она позвонила в воинскую часть, сказала, что она опекун, и его нужно везти в Нижний Чир. Они должны были его на следующий день хоронить. У нас было шесть часов, чтобы решить этот вопрос. Иначе это суд, эксгумация, и попадут все. Мне минут пять оставалось до военной прокуратуры. Двоюродная сестра терроризировала часть и военкомат. В итоге они позвонили и сказали, что всё решено. Да, могила в Камышине, а мы в Волгограде. Ничего страшного, будем ездить. Но он этого хотел. Он при жизни сказал, что любит этот город и хочет там жить после окончания СВО.
Владимира Лихолетова действительно похоронили в Камышине. Эту информацию подтвердили в городской администрации.
Бывший мэр Волгограда, а ныне известный юрист Роман Гребенников утверждает, что в ситуации между опекунами и родными покойного закон предусматривает четкий порядок.
— Я не оцениваю степень родства, я не экспертиза ДНК, — утверждает Роман Гребенников. — Но могу сказать, что с точки зрения закона им должны заниматься те, кто его воспитывал. В данном случае его новые родители. А люди, лишенные родительских прав, никакого отношения к нему формально не имеют. Насчет сестры другой разговор. Она наследник первой очереди, безусловно, имеет отношение к нему и имеет право, так сказать, на то, что от него останется, — имущественные права.
Юрист уверен, что и опекуны, и сестра имеют равные права на наследство Владимира и право похорон.
— В данном случае его родителями будут не генетические родители, а те, кто его воспитал, — сообщил Роман Гребенников. — И у них есть равные права на претензии по деньгам, которые положены по суду. Сестра его не обеспечивала, не растила, насколько я понимаю, материально не тратилась на его проживание, на его детство, на его подростковый период и взрослую жизнь, нежели опекуны. Говорить, что она имеет преимущество перед ними, — об этом даже речи не может идти. Она может претендовать на долю от имущества, которое от него останется. В том числе выплаты от Минобороны. Без мнения тех, кто его воспитывал, растил, обеспечивал, решение о похоронах нельзя принимать. На месте Минобороны и военкомата я бы не думал на эту тему. И не мотал останки человека из одного места в другое...
Иван Богданов, портал V1.RU (в сокращении)
Новости на Блoкнoт-Камышин
